— Галерея "Totibadze" — о хороших художниках, о нашем взгляде на мир, о том, что нам близко, и о том, чем мы хотим поделиться с другими людьми.

— Художники выбираются по их таланту и по их внутреннему соответствую нашим идеалам, в основании которых лежит хорошее владение профессией, талант, одарённость, цвет, форма и соответствие всему тому, что близко нам как группе из трёх человек, которые эту галерею организуют.

— В художнике самое главное, для меня лично — это его мир. Его взгляд на жизнь, на то, как он умеет создавать свой собственный мир. Потому что каждый художник — он демиург, он создатель, каждый художник создаёт свою планету. Если эта планета отличается от других планет, если она населена живыми волнующими душу образами, значит это настоящий художник, с моей точки зрения. Я люблю и я являюсь приверженцем фигуративного искусства, хотя, конечно, есть гениальные абстракционисты, перед которым я тоже преклоняюсь, но, всё-таки, моё искусство имеет форму и форму достаточно понятную.

— За уже почти 7 лет нашей работы у нас сформировался определённый пул наших друзей-художников, и с ними всё идёт по накатанной. У нас есть план, мы обсуждаем желательную тему, примерный объём, и они начинают работать над этим. Периодически мы ищем новых художников, молодых художников. С ними это всё немного труднее, потому что они ещё не понимают, о чём нашла галерея, как мы работаем. К нам приходит очень много запросов на выставки, но из всех запросов мы всего пару раз выбирали художников со стороны, которых мы не знали лично. Потому что, с моей точки зрения, очень важно, когда галерея выставляет того художника, который ей нравится. Взаимодействие между художником и галереей оно очень тесное, и каждый художник он выражает кредо галереи. Есть разные галереи. Некоторые галереи выставляют коммерческие работы, мы к их числу не относимся, все наши художники — это наши друзья. Отцы основатели нашей галереи, в частности, кроме нас с Георгием Ташкером, были Константин и Георгий Тотибадзе — очень известные художники и живописцы. Сейчас Константин живёт в Германии, поэтому в работе галереи не участвует, а Георгий и мы все вместе определяем тех художников, которых мы будем выставлять. У нас в принципе никогда не возникает разногласий.

Если говорить о технологии, как создаётся выставка, то, прежде всего, надо поехать в мастерскую к художнику, отобрать работы, обговорить с ним. У любого художника замыливается глаз. Я как режиссёр могу сказать, что мне всегда из кино было жалко вырезать лишние метры, потому что кажется, что каждый кусочек очень важный, без него ничего не сложится, это твой, буквально, ребёнок. Также и художники, живописцы тоже говорят: «Вот, эту работу обязательно взять», — с ними иногда бывают какие-то дискуссии. Так как у нас наработанный основной пул людей, дискуссий у нас почти не бывает, они доверяются нам как галерее, мы доверяем им как художникам. Поэтому у нас такая слаженнная работа: от выбора работ до развески всё проходит очень слаженно.

— У нас, собственно, таких форс-мажоров не было, хотя я очень много знаю форс-мажоров из жизни других людей, других галерей. Для меня, для Гоги, для Гоши очень важно, чтобы мы работали с теми людьми, с которыми мы дышим одним воздухом и смотрим в одну сторону, потому что художник может быть самым прекрасным, он может нам очень нравится, но, если мы видим, что этот человек по своему характеру нам не близок, мы не будем делать выставку этому человек. У нас было несколько таких вариантов, но мы понимали, что столкнёмся с большими сложностями и неизвестно, чем это всё может закончится. Наши художники нас никогда не подводили, у нас каких-то драматических историй не было в истории нашей небогатой, потому что, наверное, такие люди как Лена Селина, которые работают от основания современного искусства, они, наверное, сталкивались гораздо больше. Мы пока молодые. Маленькие дети.

— Все выставки, которые мы делаем, очень любимые и значимые. У нас была единственная выставка Гоги Тотибадзе — «Лес», на которую мы придумали дополнительные аксессуары в виде щепы. Мы застелили весь пол галереи сосновой щепой, и люди очень трогательно реагировали, лежали на ней, это было очень смешно. Мне показалось, что это смешно. А вторая выставка, которая мне запомнилась — «Auxilium Liberandum» («Помощь в спасении»). Когда началась пандемия, мы пригласили всех художников, чтобы они сделали работы на тему метафорического леса. Это была очень милая и трогательная выставка, потому что каждый художник написал от руки послание о том, как спасаться. Эти послания они до сих пор у меня есть. Мы сейчас будем делать фильм к семилетию галереи, хочу их как-то задействовать в этом. На самом деле, это было очень важно для нас и для наших художников, чтобы что-то такое сделать, когда все были немного удручены, озабочены, и мы ещё не знали, что это самое страшное ждёт нас впереди.

— Я, честно говоря, не знаю. Мне кажется, к этому должно быть внутреннее пристрастие, некая одержимость: человек должен любить художников, должен любить живопись, человек должен понимать, что это очень затратная история, что она затратная не только в материальном, но ещё и в физическом смысле. Человек должен понимать, прежде всего для себя, зачем он хочет этим заниматься. Если он ответит на эти вопросы, то, наверное, любой человек может стать организатором выставок. Каких выставок, где выставок, зачем выставок — это уже другой вопрос.